В комнате Анны Сергеевны чисто и свежо. Всё лежит на своём месте, а даже если и нет, то заметить это невозможно. На столе и на подоконнике в комнате пенсионерки стоят живые цветы, за которыми хозяйка тщательно ухаживает. Мебель старая, слегка потёртая, но вся в прекрасном состоянии. Сразу видно, что пенсионерка много времени уделяет домашнему уюту. В глаза бросаются иконы и церковные свечи, которые стоят, как и полагается, в красном углу. На стенах и в серванте – фотографии родных. Это и черно-белые фотографии, которым, видимо, уже не один десяток лет, это и цветные, современные. «Вот моя внучатая правнучка, – говорит Анна Сергеевна, указывая на фотографию с младенцем. – Я иногда беру эту фотокарточку, хожу с ней по дому и разговариваю с Оленькой. Ты ж моя маленькая, ты ж моя радость».

На момент нашего визита в квартире Анны Сергеевны приятно пахло сдобным тестом. «Вот сейчас с вами поговорю и пойду печь пирожки», – поясняет она. –  Ну что ж, а пока подходит тесто, мы с вами и поговорим».

Анна Коляденкова родом из небольшой деревушки в Мордовии. Она стала последним ребёнком в семье, десятым. Там она прожила до 14 лет, пока её отца не завербовали на Камчатку. «Нам пришлось переехать. Жаль было оставлять родной дом, но родителям же нужно было кормить семью». Так, в мае 1938 года совсем юная Анна оказалась на побережье Камчатки в посёлке Крутогорово. Тогда она думала, что когда-нибудь вернётся в родную деревню, но судьба распорядилась иначе. Вот уже 72 года живёт она здесь.

«Когда мы приехали на Камчатку, нам приходилось жить в палатках. Три года так. Там две печки стояло, мы их и топили. Потом в бараки переселили: посередине коридор и комнаты, комнаты, комнаты… И в каждой – одна кровать и стол. Так и жили».

В 1941 году в Крутогорово пришла телеграмма от ДальТАСС, через несколько минут на весь посёлок завыла серена. «Это было так страшно. Люди на улицы повыходили, не могут понять, что происходит, а им кричат: «Война началась! Война!» Все плачут, кричат, все перепуганы», –  вспоминая этот день, ветеран  с трудом удержалась от слёз.

Во время войны Анна Сергеевна работала на рыбном комбинате. «День и ночь: рыба, краб, рыба, краб... Это сейчас краба дефицит. А тогда ни о каком дефиците слыхом не слыхивали! Мы 500 ящиков выпускали в смену, – вспоминает она. – Меня  недавно как-то угощали крабом. Разве это краб? Это уже отходы, которые выбрасывать можно». Подробно и с большим удовольствием рассказывает Анна Сергеевна о том, как готовился краб на их рыбокомбинате. О предназначении «крабоварок» и «крабовытряхалок», о необходимости после варки промыть краб морской водой и много ещё интересных нюансов. «Я стояла на укладке, – продолжает рассказывать наша героиня. – Пока норму не выполним, никакого отдыха. А если ещё и новую партию краба привезут, то сразу на работу. Это же – скоропортящийся продукт. А бывало и так: мы только уснём, прибегает наш бригадир Шура будить нас. Пока ты не встанешь, бригадирша не уйдёт. У меня подруга тоже здесь жила, со мной работала. Она тяжело поднималась, сквозь сон говорила: «Уходи, Шура. Я сейчас встану». А сама не вставала. А потому наш бригадир и будила нас до последнего, пока не встанешь и не пойдешь на работу. Только закончим краб, тут же новый привозят. Спали по час, два, но не больше».

В свободные от работы часы Анна и её подруги тратили не только на сон. «Мы умудрялись при таком графике ещё и на свидания ходить. Недалеко от нашего комбината стояла застава, в которой служили пограничники, которые приехали на Камчатку из Подмосковья. У некоторых девчат оттуда были кавалеры. И у меня был. Мы соберёмся с девчонками к ним, а офицер нас не пускает. А мы его крабом угостим, и он раздобреет. Такая любовь была», – смеётся ветеран. Иногда пограничники сами приходили за завод к девушкам. «Мы прямо во время работы и бегали к ним. Ненадолго. Всем говоришь, что на двор идёшь по какому-либо делу, а там кавалер тебя дожидается. Иногда с ребятами-пограничниками катались на качелях. Но это очень редко было, ещё реже нам гармошке играли. Поиграем, попляшем…

Моим кавалером был Николай Трофимов, откуда-то из Подмосковья. Хороший парень, красивый, добрый. Мы сидели на скамеечке, разговаривали. Он мне всё говорил: «Давай я тебя отправлю к себе домой». А я ему: «Меня не отпустят родители». А он уговаривал: «А вдруг отпустят, я буду знать, что ты уже там, что никуда не денешься. Я приеду».

Я тогда как-то и не обращала внимания на эти его слова… Да вот потом думала, может, разыскать его? Да всё как-то не получалось, – вспоминает Анна Сергеевна. – Мы с ним не целовались даже. Всё разговаривали о каких-то мелочах… Мы ж простые, деревенские ребята были. Это вы сейчас все грамотные, всё знаете».

В военные годы самым тяжёлым для Анны Сергеевны была её работа. «Всё остальное мы переживали с лёгкостью. Высокие цены в магазинах, низкие зарплаты – всё это нас не тревожило. Мы питались рыбой, у нашей семьи была корова, которая давала достаточно молока, чтобы жить не голодая. Да и краб можно было брать домой. Кто сколько хотел. Жарили, парили. Было и такое, что банки, в которых мы впускали его, закончились, а краб везут и везут. Мы стали в коробочки их укладывать. Одна такая коробочка стоила 40 копеек – это недорого по тем временам». Кроме того, к концу войны из Америки присылали подарки, которые «мы не видели, они все уходили начальству». Но однажды Анне подарили американское платьице. «Вот это была радость! – говорит она. – Новое, красивое, бежевое с какими-то кубиками, с пояском, коротеньким рукавом. Я нарадоваться не могла». Потом снова подарок из Америки – тёмно-синяя шерстяная юбка. «Я в ней долго проходила. Нравилась очень. У нас же у всех одежда была одинаковая». Вспоминает Анна Сергеевна и о том, как её мама готовила семье зимнюю обувь: «Зимой на ноги мне мама стёганки делала, я носила их с галошами.  А летом брезентовые сапоги. Что привезут – то и купим. Никто не жаловался, все понимали, что нам очень повезло с одеждой».

Многие родственники Анны Коляденковой приняли участие в боях Великой Отечественной войны. Погибших на войне были единицы. Но до сих пор с болью вспоминает она о том, как погиб её племянник: «Мой старший брат с 1914 года служил в Большерецке, его сын – мой племянник был мобилизован на фронт, когда ему ещё 18-ти лет не было». Из Усть-Большерецка племянника Анны Сергеевны на барже перевели на Курилы, когда пароход уже подходил к месту назначения, на русских напали японцы, начали бомбить наших ребят. Они все, эти молодые ребята, бросились в море и утонули. «Ох, как я плакала. Ох, как жалко мне было его».

Вспоминает Анна Сергеевна и о том, как её сестра ходила пешком к мужу из Крутогорово в Усть-Большерецк, где он служил. «Шла она дней пять, и речки проходила вброд, на себе продукты тащила, которые ему приготовила. Мы, камчадалы, конечно, не видели того ада, который творился на фронте, но и нам не всё легко было».

Конечно же, важным событием в те годы было получение письма от родственников, участвовавших в войне. Больше всего Анне Сергеевне запомнились письма её сестры Паши, которая работала во время войны на вале леса. «Она писала, что они с другими девчатами готовили себе еду из какой-то травы. Сушили её, добавляли горсть муки и из этого пекли лепёшки. Картошку тёрли, каким-то особым образом её запекали. Ничего у них не было. Голые, голодные. Из мешков шили себе одежду. А вшей сколько было у них! Паша писала, как пойдут на работу в лес, всё с себя снимут, разденутся прямо догола и до этих вшей стряхивают. Мы же писали, как живём, новости сообщали, если появлялись. Пытались сделать так, чтобы они за нас там не переживали, им и так хватало. Они же в письмах не писали о том, что живут плохо, всё было пятно и без слов». Во время войны конвертов для писем не было. «Сами их делали. Листок сгибаешь треугольником и готово. Письма отправляли бесплатно, никто их не вскрывал, никогда они не терялись».

Вместе с письмами ждали камчадалы и того самого дня, которой должен был ознаменовать конец войне. «Когда узнали, что советские войска захватили Берлин и Гитлер мёртв, радости нашей не было предела. Мы теперь уж знали, что наши ребята домой скоро приедут». Так оно и было. Все братья Анны – Иван, Фёдор, Павел, Михаил – возвратились домой, один только племянник пропал. «Говорят, его фамилия записана на мемориале в сквере Победы, но я туда не доберусь одна», – вздыхает ветеран.

Встречая с фронта, как могли накрывали стол. «А там одна рыба: пельмени, котлеты, филе. Это был такой праздник для них».

В мирное время жизнь нашей героини стала легче. Работы было много, но не так как в военные годы, все родные были рядом. Печалило Анну лишь одно – пограничники из соседней заставы уехали на свою малую родину, а вместе с ними и Николай Трофимов. «Я его на всю жизнь запомнила».

1950-м году Анна Коляденкова переехала в Петропавловск-Камчатский. Так здесь до сих и пор и живёт. «Поначалу мне приходилось жить у сестры чуть ли не в землянке, а потом со временем уже всё появилось». Ветеран 25 лет отработала в роддоме, потом уже на пенсии проработала на пищекомбинате ещё 17 лет.

Сейчас Анна Сергеевна Коляденкова на заслуженной пенсии. Печёт пирожки, как мы уже говорили выше, и каждое воскресенье ходит в церковь. Родственники, знакомые и соседи считают её главным специалистом по рыбе. «До сих пор я очень разборчива в рыбе. Ем не всё. Наверное, переела во время войны, – говорит ветеран трудового фронта. – Сейчас по рынку иду, мне продавцы рыбы кричат: «Бабушка, попробуй нашу рыбку. Смотри какая она у нас». А я им: «Ты бабушку не учи. Бабушка столько за свой век этой рыбы насмотрелась».

Ольга Маринкина